А. В. Суворов пьяниц не любил и наказывал их не только плетьми и розгами, но и панковской прической (бритьем головы наполовину). Однако, трезвенником генералиссимус не был, мог... в разумных дозах..., а солдат учил: "До боя пить - убитым бить". Вот и мы, пока 276 ступеней колокольни (под музыку Вивальди) не одолели, к фляжке не притрагивались .

Но наверху нас ждал... третий друг - северный ветер, прям-таки вынуждающий сообразить на троих . Зато сразу яснее увиделась вся "итальянская" першпектива окрестностей - от Трезини (на горизонте) - до Растрелли (младшего) у подножья колокольни... Вивальди, кстати, тоже был их современником.

Трезини пригласили в Россию как фортификатора, положив ему жалованье в 20 червоных золотом (1000 русских рублей), что было больше, чем у самого царя (бомбардир-капитана) раза в три. Условия контракта допускали, что окажись для Доменико Андреа "воздух зело жесток здравию его и вредный", то ему "вольно ехать куда он похощет"... Воздух окрестных болот Трезини не напугал, а строительство крепости на Заячьем острове и мечты русского царя о городе-парадизе так увлекли, что холодная Россия стала его второй родиной. Больше всего он гордился фортецией с колокольней, вознесшейся на 32 метра выше московского Ивана Великого и с ангелом - на кресте.

Ангела мой телевик не увидел, а шпиль Петропавловки (километрах в 5 отсюда, на другой стороне Невы) разглядел-таки в дымке горизонта за Шпалерной. Во времена Трезини эта улица называлась просто "1-я от Невы реки линия". Начиналась она у Смоляного двора, где варили смолу для корабельного дела, и самым выдающимся зданием на ней были палаты Кикина. Александр Васильевич Кикин дослужился у Петра от простого денщика до управляющего Адмиралтейством и был колесован за измену, а, скорее, по навету... Время было таково - каково.

Тем более удивительна светлая - цвета андреевского флага - празднично-взволнованная тональность русского ренессанса... Примерно через 10 лет после Трезини в Петербурге появился сорокалетний литейщик и скульптор Бартоломео Карлович Растрелли. Он тоже приехал в северную страну на заработки по договору, года на три, и тоже остался навсегда. Только Трезини своих дочек дома оставил и в России новую семью завел, а Растрелли взял с собою 16-летнего сына Франческо, ставшего в будущем знаменитым зодчим и родителем русского барокко. А первой работой обоих Растрелли стал парк с каналами и каскадами в Стрелиной мызе...

С северным ветром мы чокаемся над площадью Растрелли-младшего, да и повод есть: в этот день, 30 октября (259 лет назад) Архиепископ Симеон отслужил молебен при закладке нового монастыря с пятиглавием Смольного (Воскресения Словущего) собора. Франческо Растрелли в том году было уже 48 лет, и судьба его творческого гения складывалась непросто. Только спустя 4 года после того, как на троне воцарилась дочка Петра, для Растрелли-младшего наступили иные времена. Елизавета Петровна поручила ему возвести монастырский комплекс невиданного великолепия. При этом параллельно архитектор работал над дворцом в Петергофе, строил собор в Киеве, дворец под Москвой, завершал Аничков дворец...

Комплекс монастыря - непревзойденный шедевр елизаветинского барокко. А строили его тысячи солдат и мастеровых, получая три копейки за день работы. И все-таки план Расстрели по строительству Смольного собора не был осуществлен в полной мере - средств не хватило, помешала семилетняя война. В общей сложности, собор строился 87 лет... Леса внутри храма были сняты только при Николае I (в 1835).

...С воцарением императрицы Екатерины II в 1762 году барокко Растрелли вышло из моды, и архитектора отправили в отставку, а в Смольном монастыре было организовано привилегированное общество благородных девиц. Для девиц низших сословий, к северу от монастыря было выстроено отдельное здание - будущий Александровский институт.

Вокруг недостроенного собора бегала и Суворочка - любимая дочка Александра Васильевича, который не простил предательства своей жене и отдал 9-летнюю дочь в надежные руки начальницы Смольного монастыря. "Будь сурова и немногословна с мужчинами, а когда они станут с тобой заговаривать, отвечай на похвалы их скромным молчанием", - писал Суворов из армии своей Наташе. Тревоги его были не беспочвенны, распущенность екатерининского двора была общеизвестной. Бывало, что фрейлины Екатерины тайно разрешались от бремени, не переставая называться непорочными девами...

После смерти Екатерины монастырь, на территории которого находилась девичья обитель, был упразднен, а Екатерининское Воспитательное Общество Павел поручил заботам императрицы Марии Федоровны, которая задумала построить специальное здание учебно-воспитательного назначения. Новый Смольный институт исполнил в стиле строгого классицизма третий знаменитый "питерский итальянец" - Джакомо Кваренги, перенявший у Палладио любовь к колонным портикам.

Мария Федоровна (София-Доротея-Августа-Луиза) родилась всего на 30 лет позже Екатерины II (и в том же городе, кстати, - Штеттине/Щецине), но была воспитана в духе трех "K" - Киндер (дети), Кирхе (церковь), Кюхе (кухня) и полагала, что русская женщина также "должна разделять свое существование между детской и кухней, погребом, амбаром, двором и садом". В общем, ее реформа программы Воспитательного общества не предполагала в женском образовании общественной функции времен Екатерины Великой...

У здания администрации Ленинградской области (слева) начинается перспектива Суворовского проспекта, бывшей Слоновой улицы... Первого слона подарил Петру персидский шах в 1714-м. От Астрахани бедолагу вели по России пешком, и этот первый в Питере слон гулял по главной першпективе, то есть по Невскому. При императрице Анне Иоанновне для слонов в Питере был построен "Слоновый двор" на Фонтанке, при этом в их рацион входило вино: виноградного - 40 ведер, водки - 60 ведер. Однако, все равно слоны серчали и буйствовали "о самках" между собой. За это их сослали на окраину, а на водопой к реке водили как раз по Слоновой... (информация с сайта Ленинградского зоопарка)