Осенний скучный день. От долгого дождя
И камни мостовой, и стены зданий серы;
В туман окутаны безжизненные скверы,
Сливаются в одно и небо и земля.
(В.Брюсов, "Тени прошлого", 1898)

По возвращении из Питера в Москву, Серебряный век меня отпустил не сразу, и логично было начать с Музея Серебряного века.
- А вы кто? - огорошили меня вопросом в прихожей дома Брюсова.
- А это разве не музей? - удивляюсь я.
Оказалось, я пришла в "неурочное время": рядовые потребители культуры, интересующиеся Серебряным веком, нынче - удивление для сотрудников музея. Основные посетители музея - школьники с учителями, но сейчас - каникулы, уроков в школах нет. Тем не менее, для меня - единственного посетителя - и свет включили в мемориальном кабинете Брюсова, и о музее рассказали, и о его хранителях-подвижниках, и о нем самом, как о поэте, переводчике и теоретике стиха.
- Мы старались сохранить кабинет, каким он был при Валерии Яковлевиче, как будто хозяин кабинета только что вышел...

Хозяин кабинета "вышел" уже эпоху назад - в 1924-м, а его вещи и архив сохранились благодаря его вдове Иоанне Матвеевне и литературному секретарю Елене Владимировне Чудецкой. Впрочем, книги свои Брюсов спас сам: чтоб не допустить разграбления своей библиотеки, Брюсов вступил в партию большевиков в 1920-м. Такая вот версия.

На рабочем столе - открытая антология армянской поэзии, работу над которой иначе как подвигом не назовешь. Том вмещает в себя 15 веков! армянской поэзии. Для ее издания в 1916-м году, Брюсов (меньше чем за год) выучил армянский язык, изучил армянскую литературу, историю, армянские гимны, сделал огромное количество переводов, составил и отредактировал антологию. Фактически он спас армянскую поэзию для человечества после геноцида в 1915-м, и неудивительно, что армянский народ присвоил ему звание Народного поэта Армении.

Рядом с томом армянской поэзии на рабочем столе Брюсова - бюст Лауры. На стенах - картины, гравюры, фотографии, в том числе той, которую Брюсов погубил... Имя его склоняется во всех сегодняшних исследованиях об "эротизме без берегов" и "невозможном эросе", или даже черной магии начала 20 века... Но в моем сознании все это теперь уходит на второй план. А на переднем - звучит армянский гимн, услышанный в монастыре Гегард, в Армении, влюбившую меня в себя так, что я даже начала учить армянский язык, чтоб прочитать "Вардананк" в оригинале... Да, неожиданный поворот. Об армянской странице в жизни Брюсова мне ничего не было известно.

На втором этаже - зал для концертов (рояль был подарен Брюсову Луначарским) и залы, посвященные различным стилям и жанрам культуры "серебряного века": символизму, акмеизму, имажинизму, футуризму. Афиши концертов и балов, выполненные теперь уже знаменитыми художниками, портреты поэтов кисти Серова, Кульбина, Лансере, Малютина. Брюсов и Бальмонт, Гумилев и Ахматова ("Ты победительница жизни, а я товарищ вольный твой"), Блок, Волошин, Кузьмин, Ходасевич, Есенин, Маяковский... Книги в переплетах с орнаментами и затейливыми шрифтами, оформлены художниками объединения "Мир искусства", ставшими основоположниками "искусства книги"... Жаль, экскурсовода мне не положено.
- Приходите к нам на концерты, - приглашает меня смотрительница залов.